| |
Сцена 1
Перед домом Леонато.
Входят Леонато и Антонио.
Антонио
Таким путем ты сам себя убьешь!
Разумно ли так поддаваться горю
Во вред себе?
Леонато
Прошу, оставь советы.
Они проходят через слух бесследно,
Как в решете вода. Оставь советы!
Меня утешить мог бы только тот,
Чьи горести совпали бы с моими.
Дай мне отца, чтоб так же дочь любил,
Чью радость так же вырвали б жестоко, —
И пусть он говорит мне о терпенье.
Измерь его страданья по моим,
И если между ними нет различья
И скорбь его точь-в-точь моей равна
Во всех чертах, и образах, и видах
И если он с усмешкой, вместо вздоха,
«Прочь горе!» крикнет, бороду погладив,
Остротами заштопав грудь, пропьет
С кутилами беду, — дай мне его —
И от него я научусь терпенью.
Но нет такого человека, брат!
Советовать умеет каждый в горе,
Которого еще не испытал.
В беде же сам совет на ярость сменит,
Кто от нее прописывал лекарства,
Хотел связать безумье шелковинкой
И сердца боль заговорить словами.
Нет, нет! Всегда советуют терпеть
Тем, кто под тяжким грузом скорби гнется.
Но смертным не дано ни сил, ни власти
Свои советы на себе проверить,
Когда беда у них. Оставь советы!
Сильней, чем увещанья, боль кричит.
Антонио
Так в чем ребенок разнится от мужа?
Леонато
Прошу, молчи. Я только плоть и кровь.
Такого нет философа на свете,
Чтобы зубную боль сносил спокойно, —
Пусть на словах подобен он богам
В своем презренье к бедам и страданьям.
Антонио
Но не бери всю тяжесть на себя:
Обидчики пусть тоже пострадают.
Леонато
Вот тут ты прав. Я так и поступлю.
Мне сердце говорит — невинна Геро;
И это должен Клавдио узнать,
И принц, и все, кто дочь мою позорил.
Входят дон Педро и Клавдио.
Антонио
Вот принц и Клавдио спешат сюда.
Дон Педро
День добрый.
Клавдио
Добрый день вам, господа.
Леонато
Послушайте…
Дон Педро
Спешим мы, Леонато.
Леонато
Спешите, принц? Желаю вам удачи.
Вы так спешите? Что же; все равно.
Дон Педро
Не затевайте ссор, старик почтенный.
Антонио
Когда бы ссорой мог помочь он делу,
Один из нас лежал бы мертвым здесь.
|
|
Клавдио
Кто оскорбил его?
Леонато
Кто? Ты, притворщик!
Ты, ты. Да, нечего за меч хвататься.
Не испугаешь!
Клавдио
Пусть рука отсохнет,
Что старости бы стала угрожать.
Без умысла рука взялась за меч.
Леонато
Молчи, шутить со мной я не позволю!
Я не безумец и не враль пустой,
Чтоб, прикрываясь старости правами,
Хвалиться тем, что «в молодости делал»
Иль «сделал бы, не будь я стар». Но слушай,
Ты так меня и Геро оскорбил,
Что принужден я, сан мой забывая,
Мои седины и обиды лет,
Тебя на поединок вызвать. Знай:
Ты дочь мою безвинно опорочил,
И клевета пронзила сердце ей.
Она лежит теперь в гробнице предков,
Где никогда позор не почивал.
Ее ж позор ты создал подлой ложью.
Клавдио
Как! Я?!
Леонато
Да, ты. Ты, говорю тебе!
Дон Педро
Старик, неправда это.
Леонато
Принц, ту правду —
Я докажу сейчас же, невзирая
На все его искусство в фехтованье,
На юность майскую и сил расцвет.
Клавдио
Довольно! Я с тобой не стану биться.
Леонато
Не ускользнешь! Ты дочь мою убил;
Убив меня — убьешь ты мужа, мальчик.
Антонио
Обоих нас, мужей, убить он должен.
Но все равно! Я первым с ним дерусь.
Пусть победит меня, но мне ответит.
За мной, молокосос! Иди за мною!
Тебя хочу я отстегать, мальчишка, —
Да, слово дворянина, отстегать!
Леонато
Мой брат…
Антонио
Молчи. Бог видит, как любил я Геро!
Она мертва, убита подлецами,
Которые так жаждут поединка,
Как жажду я змею схватить за жало.
Мальчишки, хвастуны, молокососы!
Леонато
Антонио…
Антонио
Молчи. О, я их знаю
И цену им. Я вижу их насквозь:
Лгуны, буяны, франты, пустоцветы,
Что только лгут, язвят, клевещут, льстят,
Кривляются, десятком страшных слов
И грозным видом запугать хотели б
Своих врагов, когда бы лишь посмели, —
Вот и всего.
Леонато
Но, брат Антонио…
|
[1]