| |
Сцена 3
Уэльс. Гористая местность с пещерой.
Выходит из пещеры Беларий; за ним Гвидерий и Арвираг.
Беларий
День так хорош не для того, чтоб дома
Под низкой кровлей нам сидеть. Нагнитесь.
Дверь эта учит вас с молитвой утром
Склоняться перед небом. Дверь монархов
Столь высока, что великан в нее
Пройдет, не сняв чалмы своей неверной
Пред солнцем утренним. - Привет, о небо!
Живя в скале, почтительней к тебе мы
Живущих во дворцах.
Гвидерий
Привет!
Арвираг
Привет!
Беларий
Теперь - на лов! На этот холм взнесут
Вас ноги молодые; я ж в долине
Останусь тут. Заметьте же, когда я
Вам покажусь не более вороны,
Как место умаляет иль растит,
И вспомните тогда мои рассказы
Про двор, превратности войны, монархов.
Там служба только признанная - служба,
Сама же по себе - ничто; то зная,
Мы пользу извлекаем из всего
И часто, утешаясь, замечаем,
Что жук надкрыльем защищен надежней,
Чем крыльями - орел. О, наша жизнь
Достойней службы ради униженья,
Роскошнее ничтожного безделья,
Шуршанья неоплаченных шелков.
Пред ними шапку давший их ломает,
А счет растет. <*> Нет жизни лучше нашей!
Гвидерий
В вас опыт говорит. А мы, птенцы,
Не отлетали от гнезда: не знаем,
Что там за воздух. Наша жизнь всех лучше,
Коль лучшее - покой; милее вам,
Познавшему жизнь худшую; подходит
Летам преклонным; но для нас то - келья
Неведения, странствие в постели,
Тюрьма, границ которой преступить
Должник не смеет.
Арвираг
Ваших лет достигнув,
О чем мы будем говорить? И, слыша,
Как дождь и ветер хлещут мрак декабрьский,
Как станем мы в пещере коротать
Студеный вечер? Ничего не видев,
Мы - словно звери: как лиса, хитры;
Как волк, отважны ради пищи. Травля
Бегущих - наша доблесть. Хоры <**> сделав
Из клетки, словно птицы, мы свободно
Неволю воспеваем.
|
|
Беларий
Что за речи!
Когда б вы знали городов корысть,
Искусство жизни при дворе, которым
Владеть не легче, чем его утратить!
Возвыситься там - верное паденье;
Там скользко так, что все упасть страшатся.
А тягости войны, где ради славы
Опасности все ищут и, погибнув,
Позорное надгробие находят
На память о заслугах; где нередко
Зло за добро приемлют и, что хуже,
Перед хулой склоняются!.. О дети,
Все это свет во мне прочтет. Отмечен
Мечами римскими, я был славнейшим
Из славных; Цимбелин меня любил,
И, если речь о воине шла, имя
Мое произносилось. Я, как древо,
Плодами отягчен был. В ночь одну
Вор или вихрь, - зовите, как хотите, -
Сорвал плоды с меня, - нет, листья, бросив
Нагим под бурей.
Гвидерий
Как неверно счастье!
Беларий
Моя вина, как я вам говорил,
Лишь в том, что два мерзавца Цимбелину,
Честь одолев мою своею ложью,
Поклялись, будто я в союзе с Римом.
Я изгнан был, и вот уж двадцать лет,
Как эти скалы мир мне заменили;
Здесь на свободе я живу и небу
Плачу благоговенья долг усердней,
Чем в прежней жизни. Но вперед, на горы!
То речи не охотничьи. Кто первым
Подстрелит дичь - на пире будет главным;
Ему служить должны другие двое.
Готовый во дворцах к услугам яд
Не страшен нам. Мы встретимся в долине.
Уходят Гвидерий и Арбираг.
Как трудно скрыть природы искры нам!
Что их отец - король, они не знают.
Не снится и ему, что дети живы.
Отцом меня считают и, хоть гнутся
В пещере низкой, мыслями парят
Под кровлями дворцов, и учит их
Во всем по-царски поступать природа,
Искусство превзойдя. Вот Полидор,
Наследник Цимбелина и Британии,
Которого Гвидерием назвал он.
Когда начну, присев на стул трехногий,
Рассказы я о подвигах военных,
Он в них живет. Скажу ль: «Так пал мой враг;
Так придавил ногой ему я шею», -
В лицо ему кровь царственная хлынет,
Пот выступит, и, напряжен, движеньем
Мои слова передает он. Кадвал
(Когда-то - Арвираг) моим речам
Жизнь придает и выражает в жестах
То, что он чувствует. - Чу! Дичь спугнули! -
О Цимбелин! Лишь я да небо знаем,
Что без вины я изгнан, и за это
Твоих детей я выкрал, чтоб потомства
Тебя лишить, как ты меня лишил
Моих земель. Ты, Еврифила,
Их выкормила: матерью тебя
Они считают, чтут твою могилу.
А я, Беларий, Морганом зовусь:
Я за отца им. - Травля началась!
|
