Комедии » Двенадцатая ночь, или что угодно (Перевод Э.Л.Линецкой)
» Акт IV » Сцена 2

Надень, пожалуйста, эту рясу и подвяжи бороду: пусть он думает, что ты сэр Топас, священник. Только побыстрей, а я тем временем сбегаю за сэром Тоби. (Уходит.)

Ладно, надену, притворюсь, что я не я. Эх, кабы я был первым притворщиком в рясе! В проповедники я не гожусь - ростом не вышел, в ученые богословы не возьмут - брюха не отрастил, но, по мне, прослыть честным малым и рачительным хозяином не хуже, чем считаться добрым пастырем и великим ученым. А вот и заговорщики явились.

Да благословит тебя Юпитер, господин пастор.

Bonos dies {Добрый день (исп., искаж.).}, сэр Тоби, ибо, подобно тому как древний пражский старец-отшельник^[38], отродясь не видывавший пера и чернил, с великим остроумием ответил племяннице короля Горбодука: «Что есть, то есть», так и я, поскольку я есмь господин пастор, постольку я есмь господин пастор, ибо что такое «то», как не «то», и что такое «есмь», как не «есмь»?

Обратись к нему, сэр Топас.

Эй, как там тебя! Мир сей темнице!

А здорово передразнивает плут! Отменный плут!

Кто меня зовет?

Сэр Топас, священник, явился навестить Мальволио, помешанного.

Сэр Топас, сэр Топас, дорогой сэр Топас, пойдите к моей госпоже.

Изыди, враг неизреченный! Как искушаешь ты сего человека! - Ты что же, только о госпожах и умеешь разговаривать?

Хорошо сказано, господин пастор.

Сэр Топас, меня неслыханно оскорбили! Дорогой сэр Топас, поверьте мне, я вовсе не сумасшедший. Они заперли меня здесь в мерзостной темноте.

Сгинь, сатана бесчестный! Скажи спасибо, что я обхожусь с тобой столь мягко: я принадлежу к тем кротким душам, которые и с чертом сохраняют учтивость. - Ты смеешь утверждать, что помещение сие погружено во тьму?

Как преисподняя, сэр Топас.

Да ведь тут окна в нишах, и они прозрачны, как забор, и еще есть оконца на юго-север, и они сияют, как черное дерево! И ты смеешь жаловаться на помрачение!

Я в своем уме, сэр Топас: говорю вам, тут темно, хоть глаз выколи.

Умалишенный, ты бредишь: говорю тебе, ты не во мрак погружен, а в невежество, в коем блуждаешь, как египтянин во тьме^[39].

А я вам говорю, что этот чулан темнее всякого невежества, будь оно темнее преисподней, и что меня неслыханно оскорбили. Я не больше сошел с ума, чем вы: можете проверить, задайте мне любой здравый вопрос.

Каково воззрение Пифагора на дичь?^[40]

Таково, что, может быть, душа нашей бабушки переселилась в глупую птицу.

Каков твой взгляд на это воззрение?

У меня более возвышенный взгляд на душу, и я никак не одобряю его воззрений.

Счастливо оставаться. Продолжай пребывать во тьме. Да проникнешься ты воззрением Пифагора, иначе я не признаю тебя здравомыслящим, и да убоишься стрелять глупышей, дабы не покалечить душу своей бабушки. Счастливо оставаться!

Сэр Топас, сэр Топас!

Неподражаемый сэр Топас!

Видите, я и швец и жнец, и на дуде игрец!

А ряса и борода ни к чему: он ведь тебя не видит.

Поговори с ним обычным своим голосом, а потом расскажешь мне, что и как. Очень мне хочется поскорее развязаться с этой затеей. Хорошо бы освободить его под каким-нибудь пристойным предлогом: моя племянница сейчас так гневается на меня, что продолжать нашу игру не следует. Не мешкай, скорей приходи ко мне в комнату.