|
Марк
Такой я повстречал ее в лесу, Где в поисках убежища блуждала Она, как насмерть раненная лань.
Тит
О лань моя! Тот, кто ее изранил, Меня сильней, чем смертью, поразил. И я тому подобен, кто с утеса, Пустыней моря окружен, следит За нарастающим в волнах прибоем И ждет, чтоб он его коварным валом В своих соленых недрах поглотил. Здесь сыновья мои прошли на казнь; Вот здесь стоит мой третий сын, изгнанник; Здесь брат мой плачет над моей бедою. Но всех больнее дочь мне душу ранит, Дочь милая, милей моей души, Явись ты мне такой в изображенье, Я б обезумел; что же делать мне, Когда тебя такой во плоти вижу? Рук лишена, чтоб слезы отереть, И языка, чтоб мне назвать злодея. Супруг твой умер; братьев, обвиненных В его убийстве, нет уже в живых. Смотри-ка, Марк, ax, Люций, посмотри: Лишь братьев назвал, выступили слезы Росой медовой на ее лице, Как на завядшей сорванной лилее.
Марк
О том ли плачет, что убит он ими, Иль потому, что нет вины на них?
Тит
Будь рада, если ими он убит: Закон свершил возмездие над ними. Нет, в деле мерзостном они невинны: О том сестры свидетельствует скорбь. Дай, поцелую, милая, тебя, Иль сделай знак мне, как тебя утешить. Не сесть ли брату Люцию и дяде, Тебе и мне, всем нам у водоема; Склонясь над ним, смотреть на щеки наши. Подобные лугам еще сырым И в пятнах ила после наводненья; И долго на воду смотреть, пока Свой чистый вкус она не потеряет, Соленой став от горьких наших слез? Иль руки отрубить, как у тебя? Иль, откусив нам языки свои, Остаток дней проклятых провести? Что делать нам? Пусть, языком владея, Замыслим мы дальнейшие несчастья, Чтоб в будущем все удивлялись нам.
Люций
Отец, не надо слез; при виде их Несчастная сестра моя рыдает.
Марк
Терпи, племянница. - Тит, вытри слезы.
Тит
Ах, Марк, мой Марк! Прекрасно знаю, брат: Платок твой слез моих впитать не может; Своими ты, бедняк, его смочил.
Люций
Лавиния, тебе я вытру щеки.
Тит
Смотри-ка, Марк! Я понял знак ее. Имей она язык, она бы брату Сказала то же, что и я тебе: Его платок, его слезами смочен, Ее заплаканных не вытрет щек. Единодушны мы среди мучений, Как ад - блаженству, чужды утешений!
Входит Арон.
|
|
Арон
Андроник! Государь мой цезарь шлет Приказ свой: если сыновей ты любишь, Пусть Люций, Марк иль сам ты, старый Тит, Любой из вас, - себе отрубит руку И цезарю пошлет, а он за это Тебе вернет живыми сыновей. То будет выкуп их за преступленье.
Тит
О добрый цезарь! Милый мой Арон! Певал ли ворон с жаворонком сходно, Несущим о восходе солнца весть? Всем сердцем рад я государю руку Послать. Арон, ты мне ее отсечь поможешь.
Люций
Постой, отец мой! Доблестную руку, Сразившую бесчисленных врагов, Нельзя послать; моя в обмен послужит: Кровь легче в юности нам расточать; Так пусть моя спасает братьям жизнь.
Марк
Не каждая ль из ваших рук за Рим Кровавую секиру поднимала, Смерть начертав на вражеских стенах? За каждой есть высокие заслуги, Моя ж осталась праздной. Пусть послужит За жизнь невинных выкупом она; Ее сберег я для достойной цели.
Арон
Решайте же, чью руку отрубить, Не то умрут, не получив прощенья.
Марк
Пошлем мою.
Люций
Ее мы не пошлем!
Тит
Друзья, не будем спорить: подобает Засохшие растенья вырывать; А посему мою рубите руку.
Люций
Отец мой милый, если я твой сын, Дай мне от смерти выкупить двух братьев.
Mapк
Нет, в честь отца и материнской ласки Дай доказать мне братнюю любовь.
Тит
Кончайте сговор! Сохраню я руку.
Люций
Я принесу топор.
Марк
Я в ход пущу топор.
Люций и Марк уходят.
Тит
Я их обоих обману; дам руку Тебе, Арон, но помоги своею.
|