| |
СЦЕНА 1
Рим. Перед Капитолием. Видна гробница Андроников.
Трубы.
Входят наверху трибуны и сенаторы; затем входят внизу,
с барабанами и знаменами, с одной стороны - Сатурнин и
его приверженцы, с другой - Бассиан и его приверженцы.
Сатурнин
Патриции, опора прав моих,
Оружьем защищайте их законность;
И вы, сограждане, друзья, мечами
Наследный сан отстаивайте мой:
Я - первородный сын того, кто был
До нас последним венценосцем Рима.
Величие отца за мной упрочьте
И старшинство мое не опорочьте.
Бассиан
Вы, римляне, защита прав моих,
Коль Бассиан, сын цезаря, снискал
Благоволенье царственного Рима,
Вход в Капитолий охраняйте здесь.
Да не приблизится порок бесчестить
Трон цезарей, величью посвященный,
Умеренности, правде и добру;
Да воссияют в избранном заслуги.
Боритесь за свободный выбор ваш.
Входит наверху Марк Андроник с короной.
Марк
При помощи друзей и партий, принцы,
Вы боретесь за титул и за власть,
Но знайте, что народом Рима, чьею
Особой волей мы облечены,[1]
На цезарский престол единогласно
Андроник избран, по прозванью Пий[2],
За многие заслуги перед Римом:
Достойней мужа, воина храбрее
Нет в наше время в городских стенах.
Сенатом он на родину отозван
С войны тяжелой против диких готов;
С сынами смелыми, грозой врагов,
Он покорил воинственное племя.
Десятилетье протекло с тех пор,
Как, став за Рим, он дерзких покарал
Оружием; пять раз он возвращался,
Изранен, в Рим и сыновей отважных
К нам привозил в гробах.
И вот, добычей славной отягченный,
Андроник добрый возвратился в Рим,
Достойный Тит, великий в деле бранном.
Во имя цезаря, кому хотели б
Преемника достойного вы дать,
И правом Капитолия с сенатом,
Столь чтимых нами, говорите вы,
Вас заклинаем избежать насилья
И, отпустив друзей, в смиренье, я мире
За право состязаться как истцы.
Сатурнин
Смирил мой дух трибун красноречивый!
Бассиан
Так в честь твою я верю, Марк Андроник,
И в беспристрастие и в прямоту,
Так почитаю и люблю тебя,
И Тита, брата твоего, с сынами,
И ту, которой предан я всецело,
Лавинию, красу и гордость Рима,
Что отпустить своих друзей готов;
И милости народа и судьбе
Вверяю я мое избранье взвесить.
Приверженцы Бассиана уходят.
|
|
Сатурнин
Друзья, за ревность к праву моему
Благодарю всех вас и отпускаю;
И милости, любви моей отчизны
Вверяю я избранье и себя.
Приверженцы Сатурнина уходят.
Будь так же милостив ко мне, о Рим,
И справедлив, как мною ты любим!
Открыть ворота! Пропустить меня!
Бассиан
И я войду в них, скромный соискатель.
Трубы.
Сатурнин и Бассиан поднимаются в Капитолий.
Входит военачальник.
Военачальник
Дорогу, римляне! Андроник добрый.
Поборник правды, Рима лучший воин,
Победоносный в битвах, данных им,
Вернулся к нам со славою и честью,
Мечом из римских вытеснив владений
И в рабство наших обратив врагов.
Трубы и барабаны.
Входят Марций и Муций, за ними два человека,
несущих покрытый черным гроб; затем Люций и Квинт.
За ними Тит Андроник; затем Тамора, королева готов,
с Аларбом, Хироном, Деметрием, Ароном
и другими пленными готами; за ними следуют воины и народ.
Гроб ставят на землю, и Тит говорит.
Тит
Привет, о Рим, и в трауре победный!
Как тот корабль, который груз свой сбросил
И с драгоценной кладью входит в порт,
Откуда с якоря впервые снялся,
Андроник прибыл, лаврами повит,
Приветствовать отчизну со слезами,
Слезами счастья о возврате и Рим.
Хранитель Капитолия великий[3],
Будь милостив к обрядам предстоящим!
Вот двадцати пяти сынов отважных,
Приам имел и вдвое больше их,
Остаток жалкий - мертвых и живых!
Кто жив, тех награди любовью, Рим;
Кого я вез к последнему жилищу,
Тех подле праха предков упокой.
Мне дали готы в ножны меч вложить.
Что ж, допускаю, нерадивый к близким,
Сынов своих еще не погребенных
Блуждать по мрачным Стикса[4] берегам!
Им возле братьев отведите место.
Открывают гробницу.
В молчанье встретьтесь, как довлеет мертвым,
И спите с миром, за отчизну пав!
Вместилище былой моей отрады,
Обитель доблести и благородства,
Хранишь ты многих сыновей моих
И никогда не возвратишь мне их!
Люций
Дай нам славнейшего из пленных готов,
Чтоб, изрубив, мы на костре его
Ad manes fratrum<*> в жертву принесли
Перед земной темницей их останков,
Чтоб не томились тени неотмщенных,
Смущая нас зловещим появленьем.
Тит
Возьмите, вот знатнейший из живых:
Он старший сын несчастной королевы.
|
[1]