Трагедии » Ромео и Джульетта (Перевод А.Григорьева) » Акт второй » Сцена IV

Ну, это уж острота резинковая: из вершка растягивается в полсажени!

Да, ведь, я его растягиваю в твою мерку: ну, и выходит, что ты - в длину и в ширину - огромный гусь.

Вот ведь не лучше ли это разных любовных ахов и охов? Ты теперь на человека похож, ты опять Ромео, как надо быть Ромео и по воспитанию и по натуре! Потому: эта нюня - любовь мечется вечно, высуня язык, из угла в угол, да ищет все дырки, куда бы свою дурь всунуть.

Стой тут, стой тут!

Коли нужно, чтобы стоял, так не мешай.

А неравно будет упадок от перестойки?

Ты ошибаешься: я доходил до самой сути, до кончика; ты не дал мне кончить без остановки, не растягивая...

Прекрасно!

Парус, парус!

Два, два! юбка и штаны!

Пьетро!

Здесь.

Пьетро! веер мне мой, пожалуйста!

Пожалуйста, веер ей, добрый Пьетро! Личико прикрыть... Так-то красивей будет.

Пошли вам бог доброе утро, синьоры!

Пошли вам бог добрый вечер синьора!

Какой же еще вечер теперь?

Ну, коли не совсем, - так около! Уверяю вас! Нахальная стрелка стоит на двенадцати.

Ну вас! Вы что за человек?

Человек, которым природа сама на себя плюнула.

Вот, ей богу, отлично сказано: сама на себя плюнула! Что только говорит! Синьоры, не может ли кто-нибудь из вас сказать мне, где могу я найти молодого Ромео?

Это я вам скажу, пожалуй. Только молодой Ромео будет старше, когда вы его найдете, чем теперь, когда вы его ищете; изо всех этого имени - я самый младший, за исключением самого худшего.

Сладко вы как рассказываете!

Да, что ж в худом-то хорошего?... Хорошо сказано, ей богу!.. Умно, умно!

Если вы - он, мессер, то мне с вами надо поговорить по секрету.

Должно быть, подзывает его на ужин.

Сводня, сводня, сводня! Ату ее!

Кого это ты травишь?

Не зайца, мессер, а может и зайца, все равно: мохнатого зверя, только запеченного в постном пироге; он и зачерствел, и заплесневел, прежде чем его есть стали.

Ромео. Я сейчас за вами.

Прощайте, древняя синьора! Прощайте, синьора, синьора, синьора!

Кормилица. Ну да, прощайте! Скажите, мессер, кто этот нахальный торгаш с дрянным товаром?

Господин, кормилица, который сам себя любит слушать и в одну минуту наговорит столько, сколько сам не переслушает в месяц.

Если он скажет что-нибудь на мой счет, то отделаю, будь он один сильней, чем двадцать этаких сорванцов; а я не справлюсь - найдется, кто с ним справится. Вот ерник-то! Я, ведь, не девка ему досталась, не скуреха какая! (к Пьетро). Ты что стоял? Ты что смотришь, как всякий ерыга надо мной потешается!

Я не видал, чтобы кто с вами потешался, кабы только увидал, - сейчас бы клинок на-голо! Я не хуже других вынуть-то сумею, коли только случай к хорошей свалке выйдет, да коли закон будет на моей стороне.

Ну, вот перед богом, так это я раздосадована, что все-то у меня косточки трясутся!... Подлец эдакой! Позвольте, мессер, словечко... Как уж я вам докладывала, моя барышня послала меня вас разыскать, а что она сказать вам велела, это покамест при мне остается. Только, первое дело, позвольте доложить вам: коли вы ее только, как это говорится, с ума свести хотите, - расподлый с вашей стороны это будет поступок, потому: барышня она молодая; значит, если вы с ней в темную играете, как это говорится, - грех это будет так поступить с хорошей девицей и нехорошее дело...