Трагедии » Генрих IV (Часть вторая) (Перевод Е.Бируковой) » Акт I » Сцена 2

Сцена 2

Ну, великан, что сказал доктор про мою мочу?

Он сказал, сэр, что моча сама по себе хорошая, здоровая моча, но что до ее владельца, то ему и невдомек, сколько в нем сидит разных болезней.

Всякого рода люди за честь почитают позубоскалить на мой счет. Мозг человека - этого плохо слепленного комка глины - неспособен выдумать ничего смешного, кроме того, что выдумал я или что выдумано на мой счет. Я не только сам остроумен, но и пробуждаю остроумие в других. Вот я сейчас иду перед тобой, похожий на свинью, которая сожрала всех своих поросят, кроме одного. Или я ничего не понимаю, или принц дал мне тебя в слуги только для того, чтобы рядом с тобой я казался еще тучнее. Ах ты, поганый корешок мандрагоры!^[7] Тебе больше пристало бы торчать у меня на шляпе, чем таскаться за мной по пятам. Никогда в жизни не прислуживал мне человечек ростом с агат на перстне.^[8] Но я оправлю тебя не в золото и не в серебро, а в самую дрянную одежку и отошлю тебя назад, под видом драгоценного камня, твоему господину - драгоценному принцу, у которого пух еще не вырос на подбородке. Скорее у меня вырастет борода на ладони, чем у него на лице, - а он еще утверждает, что у него королевский вид. Когда-нибудь, вероятно, господь его доделает, но до сих пор у него нет ни одного лишнего волоска, и все сходство его с королевским лицом на монетах только в том, что цирюльник не заработает на нем и шести пенсов. А все же он петушится, словно уже тогда считался мужчиной, когда отец его был еще холостяком. Он может быть самого высокого мнения о своей особе, но в моих глазах он здорово упал, да будет ему это известно. - Ну, что же сказал мистер Домблдон насчет атласа мне на епанчу и на шаровары?

Он сказал, сэр, что вы должны достать себе поручителя получше, чем Бардольф. Он не хочет принять ни вашу, ни его расписку: ему мало такого обеспечения.

Чтоб ему угодить в ад, как богачу в притче! Чтоб у него язык присох к гортани! Ах ты, проклятый Ахитофель!^[9] Ах ты, окаянный «будьте любезны»! Водить джентльмена за нос обещаниями - и вдруг потребовать обеспечения? Эти сладкоречивые мерзавцы ходят теперь не иначе как в высоких сапогах и со связкой ключей у пояса, а когда человек хочет честно взять у них товар в долг, они требуют обеспечения! Я скорей позволю набить себе рот крысиным ядом, чем проглочу это поганое слово «обеспечение»! Я ждал, что он пришлет мне, как благородному рыцарю, двадцать два ярда атласа, а он мне: «обеспечение»! Да, уж ему-то обеспечен спокойный сон, потому что у него на лбу - рог изобилия,^[10] сквозь который просвечивает распутство его жены. А он того не видит, хоть у него и есть собственный фонарь. - Но где же это Бардольф?

Он отправился в Смитфилд^[11] покупать для вашей милости коня.

Я купил его самого в соборе святого Павла, а он купит мне коня в Смитфилде. Если я еще добуду жену в публичном доме, у меня будет славный слуга, славный конь и славная жена.

Сэр, вот идет джентльмен, который посадил принца под арест за то, что тот ударил его из-за Бардольфа.

Уйдем скорей, я не хочу с ним встречаться.

Кто это там уходит?

Фальстаф, с разрешения вашей милости.

Это тот, что обвинялся в грабеже?

Тот самый, милорд; но с тех пор он отличился под Шрусбери и теперь, как я слышал, отправляется с каким-то поручением к принцу Джону Ланкастерскому.

Как, в Йорк? Верните его.

Сэр Джон Фальстаф!

Мальчик, скажи ему, что я глух.

Говорите громче: хозяин мой глуховат.