Трагедии » Генрих IV (Часть первая) (Перевод Е.Бируковой) » Акт I » Сцена 2

Сцена 2

Скажи-ка, Хел, который теперь час, дружище?

У тебя, я вижу, до того ожирели мозги от старого хереса, от обжорства за ужином и от спанья на лавках после обеда, что тебе невдомек спросить о том, что тебя кровно касается. На кой черт тебе знать, который час? Вот если бы часы вдруг стали кружками хереса, минуты - каплунами, маятник - языком сводни, циферблат - вывеской непотребного дома, а само благодатное солнце - пригожей горячей девкой в платье из огненной тафты, - тогда, я понимаю, тебе был бы смысл спрашивать, который час.

Ну да, ты попал в точку, Хел! Ведь нам, охотникам за кошельками, потребна Луна да Большая Медведица, а совсем не Феб, этот «прекрасный странствующий рыцарь». И вот о чем я тебя попрошу, милый друг: когда ты станешь королем, - храни господь твою милость... виноват, я хотел сказать: твое величество, потому что милости божьей тебе вовек не видать.

Почему это не видать?

Ей-богу, не видать, даже той, которая испрашивается перед трапезой.

Ну, а дальше что? Валяй! Напрямик! Напрямик!

Так вот, милый друг, когда ты станешь королем, смотри не позволяй, чтобы нас, ночную гвардию, обзывали дневными грабителями. Пусть нас зовут лесничими Дианы, рыцарями мрака, любимцами Луны и пускай говорят, что у нас высокая покровительница, потому что нами управляет, как и морем, благородная и целомудренная владычица Луна,^[3] которая и потворствует нашим грабежам.

Здорово сказано и чертовски верно! Все мы - подданные Луны, потому и наше счастье то прибывает, то убывает, совсем как море, - ведь и оно управляется Луной. Вот тебе пример: золото, подхваченное одним махом в понедельник вечером, растрачено с размахом во вторник утром; захвачено с возгласом: «Отдавай!» - а истрачено с криком: «Подавай!» Иной раз, когда отлив, скатишься к подножию лестницы, а другой раз, когда прилив, взлетишь на вершину... виселицы.

Твоя правда, дружок... А что, разве наша трактирщица, с которой я гуляю, не сладкая бабенка?

Как мед Гиблы,^[4] старый греховодник!.. А что, разве не сладко тебе будет прогуляться за решеткой в куртке из буйволовой кожи? ^[5]

Что такое? Что ты там мелешь, дуралей? Это что еще за подвохи и подковырки? Какое мне, черт возьми, дело до буйволовой куртки?

А мне, черт подери, какое дело до нашей трактирщицы?

Да ведь ты же не раз требовал ее к себе, чтобы сводить с ней счеты.

А разве я когда-нибудь требовал с тебя твою долю?

Нет, надо отдать тебе справедливость, здесь ты платил за все сам.

Ну да; так бывало здесь и всюду, пока у меня водились наличные, а уж когда я садился на мель, то пускал в ход свой кредит.

Ну да, и пользовался им так широко, что всякий с полным правом мог назвать тебя полноправным наследником... Но скажи мне, милый друг, неужели, когда ты вступишь на престол, в Англии все еще будут красоваться виселицы? А этот старый шут закон неужели по-прежнему будет душить ржавыми цепями всякое проявление мужества? Смотри не вешай воров, когда станешь королем.